Давай я буду рассказывать да спать пойдём, а то уже...
В деревне девушка жила, сирота, родители-то рано у неё умерли. Она осталась с братом, а скоро и брат женился. Девку-то взяли с дальней деревне, красивая такая, девка-то, видная, но злая. Невзлюбила она Сиротку, поедом её ела, виду не оказывала, только всё брату-то говорит, вот, ступила не так, да вот поела не то, да вот да не туда легла, вот да не туда встала - да в общем, не любила. Ну, вот и надумала она её из дома выгнать. А как выгнать-то? Родители-то, когда умирали, хозяйство-то пополам разделили. Брату-то достался дом, а дочке-то, девочке-то, девушке-то – корова. Вот невестка-то и девушку не любит, Сиротку, и корову-то отдать жалко. Ну вот, значит, надумала она её свести со свету. А в этой деревне, только за деревней, бабка жила, знахарка, но на зло всё знала, хорошего ничего не делала, тоже её никто не любит. Вот они и договорились. Бабка-то ей говорит:
- А ты притворись, что заболела, и пошли мужика-то, скажи мужику-то, чтоб он послал Сиротку-то ко мне, за лекарством.
Так и сделали. День не встаёт невестка, другой, третий – всё лежит. Муж-то её спрашивает:
- Чего с тобой?
- Да заболела.
Он говорит:
- Да пошли, вон, Сиротку-то,- (Сиротка-то её так и звали), - Сиротку-то к этой бабке за лекарством.
Ну, брат-то и посылает, сходи, мол, за лекарством. Быстро девушка-то бегала, молодая ведь, услужливая, вот, а невестка-то и говорит:
- Пусть она, - грит, - сначала попробует. Я чё-то боюсь, не хочет ли она меня отравить». Девушка-то взяла лекарство, налила с бутылочки, хлебнула и сразу сделалось ей жарко, сделалось ей жарко, и лицо покрылось волдырям, коростой у её. Сноха-то закричала: «Она отравить меня хотела!
Брат-то видит такое дело: сама пошла, сама бутылку принесла, сама попила, и вдруг такое с нею сделалось. В общем, а жена ему кричит:
- Выгоняй: или я ухожу, или её убирай.
В общем, девушка-то сама видит, что неладно – выскочила из дому да бежать. Бежала, бежала, долго бежала, почти целую ночь бежала, это на вечеру дело-то было. Вот, вдруг захотелось ей пить. Наклонилась она, нашла лужицу, как увидела себя: лицо-то черное, страшное, всё в волдырях, зубы длинные, как у гадюки, выросли. И как испугалась она, плакала она, плакала, плакала-плакала, потом сняла платочек с головы, лицо закрыла платочком и пошла. Ходила-ходила, чего делать, надо чет.. есть-то хочется, жить-то надо. Время осень. Постучалась она к одним в дом. Люди-то добрые оказались и говорят, ничего спрашивать-то не стали, говорят:
- Вот поживи тогда у нас, поухаживай за скотиной.
Стала она ухаживать за скотиной, живёт она у этих людей, а скотина у их как начала плодиться. Ой, овцы, корова, - всё-то так хорошо. В общем, прожила она у этих людей, а потом, до положенного сроку, а потом дальше пошла, и в какой дом не зайдёт, везде все добро, хорошо да благополучно. А уж дети-то как её любили, Но один раз попадались ей люди всякие, добрые да и недобрые. Один раз она попала в такой дом, не то, что больно богатый, но к жадным людям. Договорилась она с ними до Рождества работать у их. Вот. Всё-то у них ладила, все правила и в хлеву, и в огороде, - везде. По зиме пряла, пряла, ткала, а как пришлось рассчитываться, до рождества-то немножко время не дошло, хозяйке-то денег жалко отдавать: вот она стала её ругать:
- Ты всё эдак не эдак делала, вот, столько-то ты съела, да вот столько-то тебе купили.
И выгонила она бедную девушку-то в ночь-то, в пургу-то. Вот та идёт опять плачет, плачет, плачет-плачет, шла-шла, и ничего по пути нет, не попадается. Вдруг зашла, уж впотемки, [в] деревню. Большая, видно, богатая деревня, а нигде света нету, в одних только окошках свет есть. Тихонечко так постучала, постучала, открыли ей дверь. Хозяйка вышла, спросила кто. Та отозвалась. Ну, пустили её. Она рассказала, что с ней так поступили, хозяйка-та её пожалела. Богатые-то, конечно, люди-то были, но добрые. Хозяйка-то пожалела – пустила. Ну, вот, тоже сначала в хлеве она стала, а потом уж и по кухне. Хозяева такие добрые, хорошие, даром что богатые. А был у их сын. Сын у их был немой от рождения. Ну, не разговаривал. Раз не разговаривал, дак в деревне-то его все считали за дурочка. Как выйдет, так над ним все смеялись. Ну, знаете, как над дурочками, дак. А Сиротка так уж, вот она, такая несчастная, лицо тряпкой завешено, несчастной, на люди не показывается. И как-то так они немножко… Она стала к нему заходить, он стал от её не прятаться, бегать. Вот она весёлая такая была, голосок был как колокольчики. Вот сидит: то песни ему поёт, то рассказывает, а он всё чего-нибудь мастерит. Она в лес сходит, чурбачков ему принесет, он то игрушки наделает, то ещё чего-нибудь.. Ну, в общем, девушка-то чувствует, что полюбила она его, парень-то.. парня-то этого. И вот... уж почти уж скоро как год она прожила, уехали. Уж праздники опять, уж скоро Рождество, поехали родители-то к церкви и парня с собой взяли, ну, к церкви ну от, а потом должны от церкви ехать-то к родне в гости. Вот так. Приехали, служба отошла, а парень-то был нелюдимый, в общем, домой вернулся, не поехал к родне. А деушка-то, раз из дома-то все ушли, решила поглядеть в зеркало, что «уж не стала-то я лучше-та». Ну вот как взглянула-то в зеркало, увидела, что ещё страшнее стала, от. И вдруг сзади как кто-то закричит.. Она повернулась, а парень от на её смотрит. Девушка-то испугалась, что она эдак парня-то испугала, выскочила из дому и бежать, тоже от, в лапоточках одних, в платочке, - раздетая. Выскочила – бежит-бежит, бежит тоже, деревню всю пробежала, поле, в лес забежала, все уж, руки её опустились, вот и бежит такая раздетая. Смотрит – на снегу-то, на обочине дороги старушонка сидит и дров ношицу держит. Вот она подошла, подбежала старушка к ней:
- Чего ты голосишь, ревешь-то? Помоги лучше мне, старой, дрова донести!
Девушка носку взяла и понесла дрова-то. Зашла.. зашли они-то в лес дальше, в лесу стоит избушка. Вот, бабка-то говорит:
- Вот в этой избушке-то живу, если хочешь, живи со мной.
Вот живут они себе, живут, девушка опять же всё правит, печки топит, дом убирает. Только невесёлая, ничего уже не разговаривает, песен не поёт, сказок не рассказывает, совсем закручинилась. Ну вот, рассказала бабушке-то всё как есть, а она и говорит: «Ничего не бойся, полюбит и тебя хороший человек, и будешь ты красивая». А она говорит:
Никто меня не полюбит, потому что я отсюда больше не выйду.
Ну ладно, живут дальше. А парень-то дома затужил, расстроился и девушку-то, Сиротку, любит и увидел, какая она страшная, а всё равно жалеет. Рассказал матери, а мать-то с понятием была:
- Ну и что, что на лицо (не) красна, некрасивая, зато душа у неё красивая, красная.
И парень-то опять уже ничего не разговаривает. Мычит только и всё. Мать и говорит:
- Ну, если она тебе по нраву, давай мы поедем её искать.
Ну ладно, поехали они искать её. Все деревни объехали, нигде не нашли. Вот, парень-то думает сам себе:
- Я её обидел, я и искать должен.
Вот тоже, собрал хлеба на три дня пути, пошёл. Идёт-идёт, идёт-идёт, идёт день, второй, на третий день свалился – устал. Свалился и уснул. Просыпается, видит - место незнакомое, не знает где, дорога не знает где, ничего не знает. Думает, дай-ка я залезу на сосну, посмотрю, где я есть, дорогу посмотрю. Залез на сосну, глядит - видит избушка стоит, дым идёт, такая приветливая, светлая избушка. Думает:
- Наверно, здесь добрые люди живут, раз так всё приветливая-то избушка.
Вот, заходит в избушку – девушка сидит за столом вышивает. Ну, вот поглядел на девушку и говорит:
- Мне бы надо хозяйка поговорить с кем-нибудь.
А девушка испугалась, лицо закрыла, и бежать от него. Вот заскочила туда, за занавесочку, оттуда выходит бабушка, старушка... Он говорит… Нет, бабушка-то говорит:
- Ничего не буду спрашивать. Садись, попей, поешь, а потом будешь своё горе рассказывать.
Вот он попил, поел, спать она его положила. Наутро парень встал и говорит:
- Некогда мне у вас задерживаться. Вот случилось со мной такое-то и такое-то.
Рассказал всё, что полюбил я девушку и обидел её, что увидел её лицо некрасивое, да испугал, убежала она и найти её не могу. Жить без неё не могу. А бабушка-то и говорит:
-Да возьми вон мою внучку, она у меня тоже красивая.
А парень говорит:
- Она у тебя красивая, да не такая. У моей хоть личико платочком завешано, все равно я люблю её больше всех.
Девушка-то там услышала и вышла к нему. Вот, а парень-то… а бабушка говорит:
- Дак это разве не она? –
Нет, нет, не она. Она говорит:
- Ну-ка, закрой лицо.
Она закрыла лицо, да как начала говорить, вот тут он её и узнал. Ну тут взял её да и к родителям повёз. С добрым мирком да за свадебку. Вот и всё.